Г.М. Моргунов: никто не хотел умирать
Геннадий Михайлович Моргунов, ветеран Великой Отечественной войны вспоминает...
КОРНИ
- Дед Иван приехал в Кулебаки со своим семейством из Вознесенска до революции, и, несмотря на то, что был простым рабочим, выстроил здесь двухэтажный дом в три окошка. Есть старинный снимок, на котором изображена не сохранившаяся до наших дней церковь, за ней поповский домик, за ним конюшня, а далее хорошо виден наш дом, который тоже не сохранился. Сегодня в тех краях расположена школа №8.
Так что сам я природный кулебачанин, родился в простой семье – отец слесарь, мать поначалу была домохозяйкой, но впоследствии выучилась на медсестру. У неё образования было три класса, но мы все её звали «профессором математики». Математические задачки щёлкала как нечего делать. Просто обладала исключительным логическим суждением. Хорошо запомнилась старая церковь, она стояла несколько наискось к современной улице Труда. Внутри отделка была удивительная, не то что во второй церкви, что находилась на месте современной городской больницы. Там, напротив, было как-то мрачновато и даже сыро.
Мы, ребятня, играли возле дома – в лапту, в козны (выставляли косточки животных и сшибали их металлическими плитками, которые отцы выплавляли на заводе), в свайку (по очереди забивали в землю острый стержень, кому не доставалось ударить, должен был стержень вытаскивать). В школе учился очень хорошо.
СТАНОВЛЕНИЕ
- Скучать нам было абсолютно некогда. Старший брат увлёкся шахматами и приохотил к ним меня, так что любовь к этому виду спорта я пронёс через всю свою жизнь. Этюды, гамбиты, эндшпили… Ездили играть со сверстниками в Навашино, в Муром.
А затем увлечений прибавилось – гимнастика (занимались в гимнастической секции в ДК), волейбол, танцы. Танцевали сперва у кого-нибудь дома, потом ходили в клуб лесорубов, он был где сейчас Дом милосердия. В шестом классе к нам в школу пришла преподаватель немецкого языка Нина Александровна Ваганова, которая до этого 12 лет жила в Германии. Представляете, как она знала язык?! Помимо немецкого она хорошо знала французский и немного английский и итальянский. Ко всему этому она являлась талантливым режиссёром и создала у нас школьный драмкружок. Готовили разного рода скетчи, выступали в других школах, всё это безусловно сказывалось на нашем общем развитии, вырабатывалась уверенность в себе.
Вообще, должен сказать, что культурная жизнь в довоенных Кулебаках была разнообразной как никогда позже. Дворец культуры полностью соответствовал названию как по убранству, так и по содержанию. Очень часто к нам приезжали известные артисты, помню ходили даже на оперу «Тихий Дон».
В народе популярными были гармонь и гитара. Сам же я играл на мандолине, даже участвовал в школьном ансамбле струнных инструментов. Моя мандолина была вся отделана перламутром и обладала незабываемым мягким звучанием. К сожалению во время войны мать её вынесла в сени, где она вся и рассохлась.
Люди, как это было и будет всегда, жили по-разному. Со мной учился приятель, у него отец работал начальником торга – так он одевался прекрасно, имел несколько костюмов. Мне же одежду больше мать сама шила.
На Тёше организовывали, помню, отличные народные гуляния. Желающие-кулебачане, независимо от места работы, брали с собой немного снеди и выезжали с территории завода на поезде. К Тёше тогда проходила узкоколейка. А уже там, на месте, прямо у реки работали буфеты, где можно было купить вино, шампанское. Проводили какие-то соревнования, было очень весело и интересно.
На этом счастливом фоне особенно уродливо выглядят годы войны…
НИКТО НЕ ХОТЕЛ УМИРАТЬ
- Как известно, немцы собирались обойти Москву с нашего муромского направления, поэтому на берегу Оки в 1941 году рыли оборонительные сооружения.
Я вместе со старшим братом был также мобилизован на эти работы. Эх нам там и досталось! По тёмному вставали, шли километра два с половиной до места и по темну возвращались. Мёрзлую землю грели кострами, ковыряли ломами, кирками, вбивали в неё кувалдами металлические клинья. Но прорыли линию окопов, сделали землянки-блиндажи, пулемётные дзоты.
Как сейчас помню, 14 февраля нас с братом, как хорошо работавших, отпустили домой помыться. Только помылся – принесли повестку из военкомата, дали два часа на сборы. В Навашино затолкали нас новобранцев в пустой холодный вагон, а мороз стоял под тридцать. Хорошо ребята постарше нашли в другом вагоне печку и выломали её, притащили к нам, не то страшно подумать что бы с нами стало.
Отправили нас на Дальний Восток. В Арзамасе подсадили бывших зеков. На каждой станции они бомбили буфеты, как семечки. Один отвлекает, другой шарит. В связи с этим наш состав настолько прогремел по всей железнодорожной ветке, что, как говорится, слава стала идти впереди. Мы подъезжали к новой станции – а там уже все буфеты были закрыты.
На фронт попал в 1943 году после окончания курсов радиотелеграфистов. Сразу скажу, что немцы первоклассные вояки и очень умные люди. Тем значимее наша Победа. Я никогда не забуду, как они всыпали нам у Днепра. Там наши войска как-то решили окружить и уничтожить группировку противника, которая неожиданно для всех получила мощную поддержку со стороны. Основной удар аккурат пришёлся по нашей дивизии. Сначала налетела их авиация и утюжила нас беспрерывно, затем двинулись танки. Они вышли на высоту и по нам били прямой наводкой. От полка у нас тогда остались только две гаубицы, 30 орудий уничтожили. На моих глазах столько товарищей погибло, что… Как сам выбрался живой и невредимый - не знаю.
ЗОРЕВОЙ ПОБЕДНЫЙ ДЕНЬ
- Попадали в разные страшные переделки, решали сложные задачи. Командиры соседних подразделений своих подчиненных наградами не обижали, а у нас какие-то неблагодарные попались. Тем не менее был награждён двумя орденами Отечественной войны II степени, медалями «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», медалью Жукова, другими, всего более 10 медалей.
Но бог с ними с наградами – главное жив остался, даже не зацепило ни разу. А ведь как часто смерть рядом ходила. В Польше снаряд в десяти метрах от меня взорвался. Спасла оттепель – снаряд глубоко зарылся в жижу, и осколки круто вверх полетели. Правда, оглушило так, что неделю потом не работал на радиостанции, плохо слышал.
Там же, в Польше, отдыхали в стогу сена. И тут я сам что-то встревожился, говорю, давайте отойдём от греха подальше. И чтобы вы думали – рядом падает снаряд, весь стог разметало.
28 апреля 1945 года мы – бойцов пять-шесть – находились в лесочке недалеко от Берлина. И вдруг на нас выходит большая группа немецких автоматчиков. Это была гибель нам явная. Хорошо командир полка, что был с нами, не растерялся, нашёл пушку и вдарил по немцам несколько раз прямой наводкой. Целился через дуло. Если бы не это – мог бы и в том лесочке голову сложить.
Уже 30 апреля нас бросили из-под Берлина в Прагу. Мчались, что называется, галопом по европам, благо дороги хорошие. Насколько быстро мчались, говорит тот факт, что у пушек, которые тащили на прицепе «Студебеккеры», резина колёс горела, останавливались остужать. И вот выезжаем на поле, ещё в Германии это было, пост пехоты нас предупреждает – немецкий пулемётчик засел где-то и неплохо пристрелялся. Выходите пешком, мол, машины пусть пустые едут. А мы вчетвером почему-то остались в фургоне штабной машины. Пулемётчик и взаправду вдарил по нам, мы залегли. Одного ранило в ногу, а того, что рядом со мной лег – убило. Он фактически прикрыл меня своим телом, получается…
Победу встретили в Праге. По дороге туда уже встречались немецкие части, которые не оказывали сопротивления. Местное население встретило нас восторженно. Им немцы с 1938 года не разрешали собираться большими группами. Поэтому вместе с нашим приходом чехи стали навёрстывать упущенное – устраивать частые музыкальные вечера, танцы. Как увидят русских солдат – в гости пригласят, накормят, напоят, спать на перину уложат и периной накроют.
Человеческое счастье вытесняло ужасы войны...
Записал Сергей Колобаев, 2013 г.
