Был такой случай...
Владимир Андреевич Куратов, ветеран труда Кулебакского завода металлических конструкций вспоминает.
ПЛАН И ПОСЛЕДСТВИЯ. 1970-е
Выполнение месячного плана одним отделом или цехом даётся легко, если всё зависит от самого коллектива, от его слаженной организованной работы. Другое дело – цех моляропогрузки, где план отгрузки зависит ещё от поставки вагонов МПС. А вагоны как раз поставлялись неравномерно – то несколько суток без вагонов, то потом состав порожняка. Такое явление было системно.
При невыполнении плана рабочий сдельщик получал всё им заработанное, а вот повремёнщик и ИТР-овцы лишались премии. Начальник получал выговор с приглашением на ковёр в партбюро, а директора могли и снять с должности.
Работники КЗМК на субботнике в городском парке, 1959 год
Был эпизод, директор завода был в отпуске, за него рулил главный инженер. Получилось непредвиденное – металл нужного профиля не подошёл под многие заказы. Назрела ситуация срыва плана, исполняющий обязанности директора доложил о ней руководству, но получил такую реакцию! План, естественно, был сорван, главного инженера сняли с должности и перевели в рядовые – конструктором.
Возвращаемся к нашим вагонам. Авралы, простои, штрафы – всё это сопровождало рабочий процесс постоянно. Как-то в конце месяца, 31 числа, подали под погрузку большую партию вагонов, которым закрывался план. К тому же железнодорожные сутки кончаются в 19 часов. Утром 1 числа следующего месяца посчитали тоннаж и оказалось, что мы не уложились в план отгрузки на 30 тонн. Отгрузка тогда считалась вообще основным показателем выполнения плана заводом. Вот тут и начались бумажные чудеса – из ведомостей загрузки от 31 числа после 19 часов «изъяли» недостающие 30 тонн и в срочном порядке приписали в ведомости загрузки до 19 часов.
Прошло две недели, и вдруг с г.Тольятти из монтажного управления телеграмма – явиться представителю завода в связи с пересортицей. Директор посылает разбираться меня, мол, напутал – езжай.
Я приехал в Тольятти, вскоре оказался на базе, где были складированы металлоконструкции. Те были уложены по ячейкам с фанерными бирками с маркировкой, чувствовался порядок во всём. Кладовщица объяснила свою претензию по поводу несоответствия фактических объёмов м\к с ведомостями, хотя в общем недостачи нет. Я, конечно, не стал рассказывать как дело было, сказал, что торопились очень, напутали немного при погрузке, в общем, быстро со всем разобрались.
Конструкторский отдел КЗМК, 1964 год
Но эта поездка не прошла бесцельно. Начальник монтажного управления после улаживания всех неурядиц предложил экскурсию на первый тогда конвейер по выпуску «Жигулей». Я с радостью согласился. Мне дали сопровождающего, и вот мы вскоре оказались у огромного 19-этажного здания заводоуправления, оформили пропуска. Я был единственным человеком с родного завода, кто своими глазами мог наблюдать, как с тольяттинского конвейера каждые полторы минуты сходили новенькие «Жигули», помню – оранжевого цвета. Видел почти весь процесс сборки, до последнего пункта, когда за руль садится водитель, пробует машину и своим ходом съезжает с конвейера на широкий двор. Зрелище завораживающее.
Оглянулся и вижу в цехе смонтированные наши м\конструкции – колонны, фермы, так что охватило чувство гордости, что и наши заводчане внесли свою долю в успех столь грандиозного предприятия. И я понял, что представитель нашего завода был вызван в Тольятти именно для этого – показать всю важность производимых нами качественных металлоконструкций и по приезду мог рассказать об этом свои коллегам по работе.
БЫЛ ТАКОЙ СЛУЧАЙ
За два месяца до начала погрузки продукции производственный отдел завода на основании номенклатурного плана составляет заявку на необходимое количество вагонов по станциям назначения и отправляет в управление Горьковской железной дороги на утверждение.
Вот только угадать точно сколько на какую станцию нужно вагонов не представлялось возможным, потому что за два месяца всякие сюрпризы могут случиться. Вот и приходилось план на вагоны время от времени корректировать, для чего ездили в Муромское отделение железной дороги. Летом ездили через Оку по понтонному мосту, ранней весной при помощи паромов, зимой – поездом Муром-Мухтолово, иногда через Оку по льду.
Помнится случай, конец февраля, нужно ехать корректировать план. Узнал, что есть хорошая дорога через Оку Навашинскими полями. Проехал через Карачарово в Муром – действительно отличный лёд, прекрасно держит даже гружёные трактора.
К 8 марта собрался в Муромское отделение дороги снова, чтобы поздравить его женский коллектив, в частности девчат в грузовом отделе, они очень помогали в нашей работе с вагонами. Со мной попросилась секретарь нашего директора А.М. Беспалова, чтобы прикупить дефицитной рыбки в магазине столичного снабжения «Океан».
Поехали снова навашинскими полями. Несмотря на то, что выдался очень тёплый солнечный день, лёд через Оку вновь оказался надёжным, вскоре были в Муроме.
Когда со всеми делами управились, отправились обратно. В кабине «Уазика» даже жарко. Проехали Карачарово, спустились к реке (там очень крутой спуск), выехали на лёд. Доехали до середины и – о, ужас! – впереди до самого берега поверх льда вода, установленные ранее вешки из веток плавают.
Едем – будто плывём. Утешало только то, что ещё 4 часа назад там проходили трактора с нагруженными санями. Распахнули все дверцы на всякий случай, сердце замерло… «Уазик» пулей выскочил на противоположный берег и остановился. Это шофёр решил перевести дух – бледный, как полотно, он утирал лицо от пота рукавом рубахи. У всех троих наблюдалось шоковое состояние. Анна Михайловна ехала с закрытыми глазами и открыла их только, когда под колёсами оказалась земная твердь. В те минуты она явно осознала, что никакая дефицитная рыба не стоит такого риска. Достаточно сказать, что шофёр, молодой парень, который только что устроился к нам на работу, уволился на следующий же день.
БЫЛ ЕЩЁ СЛУЧАЙ
Та же ситуация – нужна коррекция плана по вагонам, съездили с И.А. Семочкиным в Муром, все дела устроили, возвращаемся. Зима, мороз, Оку проехали по льду.
И только проехали, видим – идёт старенькая женщина, еле передвигая ноги. Завидев нас, она упала на колени и стала молиться. Мы остановились, подошли к старушке – та страшно закоченела, не могла на первых порах даже объяснить кто, откуда и куда. Мы посадили её на переднее сидение, поближе к работавшей печке.
Через некоторое время она ожила, стала неистово креститься и благодарить нас.
- Если бы не вы, - сказала она, - я бы точно замёрзла.
А шла она из Мурома в Окулово к «меньшенькому сыну». Мы довезли её до места назначения, она всё благодарила нас за спасение.
«Вот необъятное материнское сердце», - подумалось мне тогда. – «Этому меньшенькому сыну поди лет сорок, а она к нему через страшенный мороз…»
Материал подготовил Сергей Колобаев, 2014 г.