Кулебаки на пороге грядущего века. Часть 10
"...Это была уже какая-то кузница: грязно, темно и тесно. Сердце у меня содрогнулось, как я тут буду работать, да ещё принимая во внимание свои годы. Пришлось вернуться в Кулебаки..."
ОЧЕНЬ СТАРАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА
К началу 20-х годов стало окончательно ясно, что Европу поджечь вместе с Россией революционным пожаром не удастся. Так как все русские владельцы частной собственности либо бежали, либо были расстреляны, можно было объявлять так называемую Новую Экономическую Политику (НЭП).
Ничего нового в ней не было, все ресурсы поверженной России передавались тем, кто оплатил этот банкет – транснациональным банкам. Правда, тогда эта передача ещё не называлась «поисками зарубежных инвестиций», а немного по-другому: «передача в концессию». Например, «в концессию» была отдана Рокфеллеру бакинская нефть и 50 процентов кавказской, причём Троцкий был главой "концессионного комитета". В 1927 году «Стандарт Ойл» построила первый нефтеочистной завод в России, заключив к тому же договор, что нефть будет продаваться в Европе.
Был основан «национальный» Роскомбанк, в котором контрольные позиции были переданы британскому капиталу, то есть банкам Ротшильда. Идеологи революции из гостиничных номеров потянулись в «экспроприированные» особняки расстрелянной ими «буржуазии» и в шикарные апартаменты на Арбате (вспоминаем «Дети Арбата», «Ах Арбат, ты Арбат – ты моя религия…»), после чего вплотную занялись вопросом добычи угля, нефти, золота, алмазов, железа и других ценных и полезных ископаемых бывшей Российской империи.
Крупнейшей из концессий была «Лена-Голдфилдс». Эту компанию по добыче золота и выплавке цветных металлов образовали 4 британские фирмы. Они имели также право «для обеспечения хозяйственной деятельности» вести лесозаготовки, пользоваться гидроэнергией, заниматься промыслом рыбы, осуществлять пароходную навигацию на реке Лене. Договор был заключён в 1925 году сроком на 50 лет.
Ещё одна крупнейшая горнодобывающая концессия, «Грузия-марганец», принадлежала американской корпорации «В.А. Гарриман и компания».
На Дальнем Востоке в районе Владивостока действовала английская горнодобывающая корпорация «Тетюхе». Хаммеровская концессия добывала асбест на Урале, пять японских компаний добывали уголь и нефть на северном Сахалине. Названия лесных концессионных предприятий говорили сами за себя: «Русанглолес», «Русголландлес», «Руснорвеголес», «Японский лесной синдикат».
Четырём японским рыболовецким компаниям были переданы 22 завода по обработке дальневосточной рыбы. В Северном ледовитом океане орудовали норвежские концессии.
Товары народного потребления нам также производили иностранцы. Американский инвестор Хаммер основал карандашную фабрику имени Сакко и Ванцетти – в честь двоих американских налётчиков, которых марксистское лобби взяло под свою информационную защиту.
Польская концессия производила керосиновые горелки, австрийская – эмалированную посуду. Немцы изготовляли табак, краски, олифы, обувь…
Все вышеприведённые данные взяты из книги советского историка, доктора исторических наук, лауреата Государственной премии СССР С.С. Хромова «Иностранные концессии в СССР. Исторический очерк, документы»; и книги А.Г. Донгарова «Иностранный капитал в России и СССР» - обе отстаивают марксистскую точку зрения великого блага концессий.
Насколько уверенно себя чувствовали ставленники мировой олигархии, можно судить по материалам газеты «Правда» того периода (было напечатано на передовице от 1 января 1925 года, то есть, своеобразное новогоднее поздравление):
Русь! Сгнила? Умерла? Подохла?
Что же! Вечная память тебе.
...Костылями скрипела и шаркала,
Губы мазала в копоть икон,
Над просторами вороном каркала,
Берегла вековой тяжкий сон.
Эх, старуха! Слепая и глупая!...
В. Александровский
А вот стихи некоего Антхаузена из журнала «30 дней»:
Я предлагаю Минина расплавить,
Пожарского. Зачем им пьедестал?
Довольно нам двух лавочников славить
Их за прилавками Октябрь застал.
Случайно им мы не свернули шею.
Я знаю, это было бы подстать.
Подумаешь, они спасли Рассею!
А может, лучше было б не спасать?
Стоять в сторонке, рифмами бряцая,
Быть летописцем Нестором сейчас,
Страну в смертельной схватке созерцая,
Смотреть с иронией, как класс идёт на класс.
Из мемуаров Андрея Ивановича Паначева:
«В Кулебаках я прослужил 16 лет Помощником Заведующего Лаборатории и три года по май 1926 года был заведующим. А с мая служу уже не знаю кем, официально числюсь зам. заведующего, а работу исполняю как старший лаборант. Опять запрягли старого коня, не знаю – на долго ли меня хватит. И всё бы ничего, если бы над тобою не распоряжался какой-то мальчишка. Очень много стало значить образование, а не умение. Если ты самоучка и дело делаешь лучше «дипломных» работников, то всё равно не хорош.
Думал было и уйти. Но когда приехал к себе на Урал и зашёл в своё бывшее помещение Лаборатории, то положительно ничего не осталось похожего, что было ранее, при мне. Это была уже какая-то кузница: грязно, темно и тесно. Сердце у меня содрогнулось, как я тут буду работать, да ещё принимая во внимание свои годы. Пришлось вернуться в Кулебаки».
Кулебакский горный завод в 1920-е
К 1930-му году разделил горькую участь Русской Православной Церкви Кутузовский монастырь: храмы его были закрыты и разграблены, а насельницы изгнаны. В день памяти Преподобного Серафима сёстры покинули родную обитель, и с тех пор мерзость разорения и запустения надолго воцарилась на святом месте. Колокольню и деревянную церковь полностью снесли, завалив их обломками монастырское кладбище. В трапезном корпусе размещался клуб. Собор стоял без крестов, зияя выбитыми окнами; обшивка куполов была содрана, а на кровле выросли деревья…
Рабочий и крестьянский человек, между тем, одуревший от лозунгов и чекистских расправ, давно уже забыл про свои требования баснословных зарплат, какой-то там идиотской свободы печати, собраний и какой-то там «социал-демократии». Не до жиру – быть бы живу.
Вот сохранилась телеграмма Ленина: «Кулебаки, Выкса, Ведерникову. Я очень надеюсь, что выксунские товарищи рабочие свой превосходный план массового движения с пулемётами за хлебом осуществят как истинные революционеры, то есть дав в отряд отборных людей, надёжных, не грабителей и для действия по нарядам в полном согласии с Цурюпой, для общего дела спасения от голода всех голодных, а не только для себя».
Удивительный это план спасения от голода одних, путём обречения на голод других. Да и не было никакого спасения вообще – отбирали хлеб подчистую, чтобы создать государственную хлебную монополию. Голод - он работать заставит. К тому же у голодного человека нет сил на сопротивление.
Вернувшихся с фронта позорно проигранной Первой Мировой тут же направляли в мясорубку гражданской междоусобицы (просто изумительная альтернатива): на борьбу с Деникиным, Колчаком, по комсомольским путёвкам направляли матросами в ряды Балтийского флота. Вот не догадался Николай II направлять безусых недорослей на фронта Русско-Японской войны по «скаутским путёвкам».
Читаем: «А сколько кулебачан участвовало в ликвидации белогвардейских банд, в подавлении контрреволюционных мятежей, работало в продотрядах!»
Словно население не воспринимало эти продотряды в качестве красногвардейских банд, словно мятежи возникали на пустом месте, словно через продотряды хлеб отбирали для «голодающих детей Германии» не у нищих русских крестьян.
Многие бросились с нажитых мест в леса, лишь бы с глаз «отборных людей с пулемётами» долой.
Так, к слову, возникла деревня Серебрянка в 1919 году. Первые переселенцы – 30 семей – приехали из Выксунского района, из села Ново-Дмитриевка, старшим среди них был Киселев Иван Яковлевич. В том месте тогда стоял дремучий лес, что переселенцам, видимо, и нужно было. Беженцев от «народной власти» было предостаточно, так что вскоре те дремучие места были окончательно заселены: появляется деревня Пушлей, затем в 1921 году – Благовещенка; в 1922 году – Тумалейка; в 1923 – Шилокшлей...
…Когда размышляешь над тем, по краю какой пропасти ходила вся русская цивилизация, возникает двоякое ощущение. Наиболее здесь подходит старинная поговорка «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Эта поговорка как нельзя подходит вообще ко всей истории человечества. Почти все свои великие достижения мы получили через ужасные потрясения и многие-многие окаянные дни.
Сергей Колобаев, 2017
