Городские легенды: Николай Александрович Яцына

Я неоднократно, кутаясь в шарф и ускоряя ход по скрипучему снежку, встречал этого человека – раздетого по пояс могучего деда с толстовской бородой, прогуливавшегося босиком, словно тот вышел не на лютый мороз, а позагорать на летний пляж.

       Признаться, в такие минуты для меня, как и для большинства кулебачан, 80-летний Николай Александрович Яцына представал своеобразным зимним миражом.

 - Я всю жизнь проработал бригадиром монтажников тепловых электростанций, - Николай Александрович к тому же оказался добродушным и веселым собеседником. В 2011 году я напросился к нему в гости. – После войны страна восстанавливалась, требовалось много электроэнергии; куда нас только не перебрасывали – и в Татарстан, и в Узбекистан, и в Киргизстан, даже в Казахстан, откуда уже пенсионером в 1992 году приехал с супругой Леонидой Викторовной в Кулебаки. У нас тут дочь замужем.

       - А сами откуда?

       - С Алтайского края, сибиряк. Так что с детства привык к сибирским морозам. Они, конечно, сильно отличаются от нижегородских, здесь влажности в воздухе много. В Сибири от иного мороза аж туман стоит, но ощущается он свободнее.

       - Вас поэтому на закаливание потянуло? Не хватает таежного климата?

       - Лет 15 тому назад я увлекся методом Порфирия Иванова, наверное, знаете такого. Я удивлялся: как это немцы закрывали Иванова голым зимой в холодном сарае на ночь, а по утру находили его в прекрасной форме? Сейчас это уже не так удивительно. Закаливание на морозе действительно включает в организме невиданные резервы. Мне сейчас 80 лет, но до сего года я вообще к врачам не обращался. Это в связи с аномальной летней жарой у меня давление подскочило.

       - Может, вам летом в специальном холодильнике прятаться надо?

       - Может и надо (Николай Александрович рассмеялся). Я холодной водой по пояс обливаюсь. Но тело мороза требует, это точно. Ведь зимой, в зависимости от погоды, до часа гуляю по своему маршруту в специальной форме одежды – шапочка, штанишки короткие. Кстати, за все это время я встретил в Кулебаках лишь единственного человека, который также всерьез занимается закаливанием. Куда больше единомышленников - любителей русской бани.

       - Вы ходите к кому-нибудь в баню?

       - Мы ходим в городскую баню. И, знаете, когда в 90-е общественные бани стали одна за другой закрываться, нам пришлось буквально их отстаивать. Когда закрылась баня №1, мы стали ходить в баню села Мурзицы, благо село рядом. Когда из-за дороговизны мазута закрылась баня и там, мы целый год ездили в Навашино. Но мы продолжали добиваться, чтобы полноценно заработала баня №2. Тогда в городе хозяин был Вячеслав Викторович Пупков – вот, спасибо ему, во второй бане сделал парилку и помывочную.

 - Почему вы пристрастились именно к общественной бане?

       - Потому что она – общественная! В частной бане общения такого нет. А в городской не только помоешься, но и поговоришь с людьми, посмеешься от души.

       - «Под крылом самолета…»

       - Никакого алкоголя! Я вообще пить бросил аж в 1968 году. Курить бросил двумя годами позже. Пришёл как-то домой и выбросил все папиросы.

       - Насколько разительные последовали перемены в жизни, после того как завязали с алкоголем?

       - Ну, вопрос даже глупый. Началось с того, что люди в окружении все поменялись. А вместе с людьми поменялся и сам мир. В трезвом обществе по трезвому к жизни относятся. Если я сейчас присутствую на гулянке, то сижу до тех пор, пока еще темы интересные за разговором поднимают, шутки вразумительные. Но как только (смеется) все переходят на английский – я встаю и ухожу.

       - Таких как вы людей мало. Не трудно в одиночках?

       - Во-первых, я не одинок. Даже в пятиэтажке, в которой я живу, набралось достаточно любителей трезвого здорового образа жизни. Мы вечерами встречаемся, гуляем, дышим свежим воздухом, общаемся. Во-вторых, я являюсь старшим дома и несу некую общественную нагрузку. Будешь на диване лежать – отомрет все. Необходимо движение. Пока двигаешься – значит, живешь...